Мои любимые стихи

[FOBOS]

FOBOS, а ты невнимателен!
Стих "Отчего не ходить в походы..." уже поселился в этой рубрике пару страничек вперед.

Простите

[Akrill]

Ветка сломана ветром черным.
Ветка помнит ту злую силу,
Что давила, рвала упорно
И однажды - переломила.

Ветка сломана - острый угол,
Сбой дыханья, кровавый кашель,
И безумье несется кругом,
И в глазах огоньками пляшет.

Об упадке слагаю стансы:
Сколько скорби и сколько боли!
Руки движутся в странном танце,
Я чужой подчиняюсь воле.

[Akrill]

Идём в поводу мимолётных желаний,
Как дети, что ищут забавы,
Последствия нынешних наших деяний
Не пробуем, даже представить.
А после рыдаем в жестокой печали:
«Судьба! Что ж ты сделала с нами!..»
Забыв в ослепленье, как ей помогали
Своими, своими руками.

За всякое дело придётся ответить,
Неправду не спрячешь в потёмках:
Сегодняшний грех через десять столетий
Пребольно ударит потомка.
А значит, не траться на, гневные речи,
Впустую торгуясь с Богами,
Коль сам посадил себе лихо на плечи
Своими, своими руками.

Не жди от судьбы милосердных подачек
И не удивляйся подвохам,
Не жди, что от жалости кто-то заплачет,
Дерись до последнего вздоха!
И, может, твой внук, от далекого деда
Сокрыт, отгорожен веками,
Сумеет добиться хоть малой победы
Своими, своими руками.


Из книг Семеновой

[Akrill]

Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех.
Верь сам в себя наперекор Вселенной,
И маловерам отпусти их грех.
Пусть час не пробил, жди не уставая.
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них.
Умей прощать, и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив.
Равно сноси хвалу и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив.
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушится и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.
Умей поставить в радостной надежде
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том.
Умей принудить сердце, нервы, тело тебе служить,
Когда в твоей груди уже давно все пусто, все сгорело,
И только воля говорит: «Иди!»
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой,
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть всяк в свой час считается с тобой.
Наполни смыслом каждое мгновенье
Часов и дней неуловимый бег –
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь человек.

[Akrill]

Было время когда-то. Гремело, цвело... и прошло.
И державам, и людям пора наступает исчезнуть.
В непроглядной трясине лежит потонувшее Зло
И герой, что ценой своей жизни увлёк его в бездну.

Что там было? Когда?.. По прошествии множества лет
И болото, и память покрыла забвения тина.
Только кажется людям, что Зло ещё рвётся на свет:
До сих пор, говорят, пузырится ночами трясина.

До сих пор, говорят, там, внизу, продолжается бой:
Беспощадно сдавив ненасытную глотку вампира,
До сих пор, говорят, кто-то платит посмертной судьбой
За оставшихся жить, за спокойствие этого мира.



Из книг Семеновой

[Akrill]

В её глазах - холодный свет луны.
Её шаги легки, неторопливы.
Она, конечно же, по-своему красива.
Она приветствует приход весны.
Взъерошил ветер светло-серый мех,
Ей запахи принёс с лесных прогалин.
Землёю мокрой пахнет от проталин -
И как же быстро всюду тает снег!..
Остановилась у лесной реки,
Рассеянно втянула носом воздух...
На небе утреннем почти погасли звёзды.
Так гаснут, остывая, угольки.
Она запела песню о весне,
О радостях любви... И, удаляясь,
В лесу прозрачном ноты растворялись
И ввысь летели, к золотой луне.
А люди накрывались с головой
В деревне, ожидая лишь напасти,
Не понимая слов любви и счастья,
А слыша только жуткий волчий вой...



Е. В. Гусева

[Akrill]

Сказочный лес, простоявший больше тысячи лет,
Ныне совсем захирел, хоть, как прежде, грозит бедою
Неосторожному путнику, словно в кустах - скелет
Витязя, что не дождался птицы с живой водою.
С водой вообще проблемы: водяные спились,
Всех царевен-лягушек в округе склевали утки,
Лебеди улетели на запад, и подались
Кикиморы и русалки в валютные проститутки.
На пенсии упыри, на диете из овощей -
Колы не вбиты; злодей обличен, но и обезличен.
В каменном мавзолее, как прежде, лежит Кощей,
И слух о его бессмертности сильно преувеличен.
Сокровища и дворцы распроданы за долги,
Но, в основном, разворованы; вор никому не ведом,
Ибо виновны все. Избушка Бабы Яги
Осталась без курьих ножек, съеденных за обедом.
Это снаружи. Внутри - давно не топлена печь,
Не то что Иван-царевич - Иван-дурак не заглянет.
Нога костяная ноет. Можно, конечно, лечь,
Можно сготовить зелье, но легче уже не станет.
В углу бесполезно ржавеет чей-то меч-кладенец,
Забывший его богатырь уже не придет обратно,
Мыши шуршат под полом, и приближают конец
Каждым своим тик-таком ходики аккуратно.
Холодная печь. Паутина. Тень кота Баюна,
Что ловлю мышей давно считает за труд напрасный,
И Баба Яга вспоминает прежние времена,
Ту пору, когда она была Василисой Прекрасной.



Нестеренко

[Akrill]

Я всякое видел и думал, что знаю, как жить.
Но мне объяснили: не тем я молился Богам.
Я должен был жизнь на добро и любовь положить,
А я предпочёл разменять на отмщенье врагам.

Воздается врагам, мне сказали. Не ты, так другой
Над ними свершит приговор справедливой судьбы.
А ты бы кому-то помог распроститься с тоской,
Надежду узреть и о горе навеки забыть.

Ты грешен, сказали, ты книг золотых не читал.
Ты только сражаться науку одну превзошел.
Когда воцарится на этой земле Доброта,
Такие, как ты, не воссядут за праздничный стол,

Чем. Зло сокрушать, мне сказали, ты лучше беречь
Свободы и правды крупицы в душе научись...
Но те, на кого поднимал я свой мстительный меч,
Уже не загубят ничью беззащитную жизнь.

Я буду смотреть издалёка на пир мудрецов.
Лир праведных душ, не замаранных чёрной виной.
И тем буду счастлив, поскольку, в конце-то концов,
Туда соберутся однажды спасённые мной.



Из книг Семеновой

[Akrill]

Не задавая глупых вопросов
Типа "За что мне?" и "Почему?",
Можно ведь даже среди отбросов
Пищу найти своему уму.
Где реформатор напрасно бьется,
Тщится искоренить порок,
Там наблюдателю удается
Из наблюдений извлечь урок.
Я наблюдаю движенье многих
Двуполых броуновских частиц.
Если вообще и любить двуногих,
То исключительно - певчих птиц.
Но, к сожаленью, отнюдь не птицы,
Что услаждают и слух, и глаз -
Тема, к которой я обратиться
Намереваюсь как раз сейчас.
Так называемые приматы
Нынче лежат на моих весах;
Те, что хвостаты и сплошь косматы,
Пусть остаются в своих лесах -
Тех же их родственников, что ныне,
Этой планеты заполнив треть,
Преобразуют ее в пустыню,
Я и намерен здесь рассмотреть.
И, хоть исследователь, во имя
Истины, не убоится зла,
Лучше, конечно, следить за ними
Сквозь бронированный слой стекла.

Вообще представители сей породы -
Довольно нелепый каприз природы;
Нагие беспомощные уродцы,
Они были вынуждены бороться:
Отращивать мозг, облачаться в шкуры...
Но не изменили своей натуры.
Не много им проку от их извилин -
Пред зовом инстинктов их ум бессилен,
Имея реальные достиженья
Лишь в сфере убийства и размноженья.
Утративши хвост, растерявши когти,
Они непрестанно кусают локти.
Они мечтают бежать обратно,
Что, в общем, понятно, хоть и отвратно.
Какие у них комплименты в списке?
Из ласковых - рыбки, зайчики, киски,
Из гордых - зовут орлами и львами,
И прочими хищными существами.
Хоть непонятно, какую зависть
В них вызывает, допустим, заяц,
Но факт, что завидуют всем животным -
Летающим, бегающим и водным.
Ругают друг друга, однако, тоже
Скотами, считая, что те похожи.
Хотя подобрать поточней могли бы -
Разве бараны глупее рыбы?
Чем сука, собственно, хуже кошки?
Но логики нету у них ни крошки.
(Наверное, лучше сказать "ни капли",
Но суть не изменится ведь, не так ли?)
Кстати, о каплях. При всех режимах
Волнует их то, что течет в их жилах.
Твердят, что, мол, кровь там, а не водица -
Нашли, понимаешь ли, чем гордиться!

Вода есть гибрид кислоты и щелочи,
Почти что классический Инь и Ян,
Что же касается всякой сволочи,
Произошедшей от обезьян,
То кровь их - отрава похуже опия,
Чему доказательства - их дела.
Так что - да здравствует мизантропия
И место с другой стороны стекла!



Нестеренко

[Akrill]

- Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями, -
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана -
Прольется пламенной смолой.

- Пока жива, с тобой я буду -
Душа и кровь нераздвоимы, -
Пока жива, с тобой я буду -
Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой повсюду -
Ты понесешь с собой, любимый, -
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.

- Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
- За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба - я и ты.

- Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного, -
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
- Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.

Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.

Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.

С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них, -
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!



Александр Кочетков

[Akrill]

Всякому хочется жить. Но бывает, поверь, —
Жизнь отдают, изумиться забыв дешевизне.
В безднах души просыпается зверь. Тёмный убийца.
И помысла нету о жизни. Гибель стояла в бою у тебя за плечом...
Ты не боялся её. И судьбу не просил ни о чём.

Что нам до жизни, коль служит расплатою Честь,
Та, что рубиться заставит и мёртвые руки!
Что нам до смерти и мук, если есть
Ради кого принимать даже смертные муки?
Тех, кто в жестоком бою не гадал, что почем,
Боги, бывает, хранят и Своим ограждают мечом.

Кончится бой, и тогда только время найдёшь
Каждому голосу жизни как чуду дивиться,
Тихо баюкает дерево дождь.
Звонко поёт, окликая подругу, синица.
Вешнее солнце капель пробудило лучом...
Павших друзей помяни. И живи. И не плачь ни о чём.



Из книг Семеновой

[Akrill]

Лишь стоит по прозрачности стекла
Серебряной ладонью провести...
Искусство так рождает зеркала, -
Чтоб каждый мог себя в них обрести...

Мы верим им и тянемся вперед...
Иллюзия скрывает тени зла,
И наш двойник кривит в усмешке рот...
У нас воруют души зеркала.

И так легко порезаться о край,
Об острый край, и остается боль,
И шепчут зеркала: “Не разбивай!...” -
В нас заменяя холодом любовь.

Мир отражений вязок и жесток,
Он рвется из застывшего стекла...
И страшно – вдруг еще придет их срок,
И завладеют нами зеркала,

И вырвется на волю легион
Фальшиво отраженных ими душ,
И мир наполнит звон... Стеклянный звон...
Кто победит?.. Оркестр, сыграйте туш...


Из книг Лукьяненко

[Akrill]

Шагал я пешком
И крался ползком,
Нащупывал носом путь.
А встретился лес,
На дерево влез —
Вокруг с высоты взглянуть.

Свой собственный след
За несколько лет
Я вмиг оттоль рассмотрел!
И понял, каких,
Беспутен и лих,
Успел накрутить петель!

А что впереди?
Неисповедим
Всевышний разум Богов!
Под солнцем искрясь,
Гора вознеслась
В короне белых снегов!

И понял я: вот
С каких бы высот
Земной увидеть предел!
Я ногти срывал.
Валился со скал.
Я сам, как снег, поседел.

Но всё же достиг!
Взобрался на пик.
Открылся такой простор!..
Вблизи и вдали
Все страны земли
Нашёл любопытный взор.

Куда же теперь?..
И снова я вверх
Гляжу, мечтой уязвлён.
Там синь высока.
И в ней облака.
И солнца сизый огонь.

Там Правды престол...
Но Божий орёл
Пронёсся рядом со мной:
«Мой друг, не тянись
В запретную высь,
Коль нету крыл за спиной!

Немногим из вас
Та тропка далась;
Тебе они не чета.
Мой друг, ты и так
Душой не бедняк.
О большем — и не мечтай!..»

Я спорить не стал.
Я попросту встал,
Не жалуясь и не кляня,
И прыгнул вперёд...
Паденье? Полет?..
Пусть Небо судит меня.


Из книг Семеновой

[Akrill]

Сегодня целый день одна
Я просидела у окна,
А за окном осенний дождь
Шептал мне тихо, что ты лжешь,
Что видел он тебя с другой,
Ее касался ты рукой,
Ее ты губы целовал,
Ласкал ее лица овал.
Шепнул на ушко серый дождь,
Что ты всегда во всем мне лжешь.
Моя любовь с дождем ушла
Туда, где спит моя душа.
Назавтра ты ко мне придешь,
А за окном осенний дождь
Расскажет, ведь вчера она
Шагнула ночью из окна.

[Akrill]

Когда затихают норы, и день обрывает бег,
И звезды глядят на горы, одетые в синий снег,
Когтями ветвей торчащих деревья грозят луне,
И я выхожу из чащи, ступая по целине.
И мне прикрывает спину заснеженный склон горы,
Внизу подо мной - долина, овчарни и конуры,
Все то, что необходимо двуногим: за срубом сруб,
И запах тепла и дыма сочится из дальних труб.
Вверху надо мной, в чащобе, в сплетенье густых теней,
В сырой земляной утробе, укрытой среди корней,
Оставившее на время за самок и дичь бои,
Спит серое злое племя, сородичи спят мои.
Что ж, грейте друг друга, братцы, в неласковый час зимы,
Но стоит троим собраться, чтоб "я" заменить на "мы" -
Защиты ли ради, корма, но всюду и навсегда
Лишь две существуют формы: есть стаи и есть стада.
Живой, как оно ни странно, есть просто будущий труп;
Возьмем, например, барана: шашлык, одетый в тулуп.
Однако, покуда с мехом не врозь еще потроха,
Жизнь стадной овцы, смех смехом, по-своему неплоха:
Пасись себе на просторе, не думая ни о чем,
Не знай, что защитник вскоре окажется палачом,
Зато он такой могучий, зато он хранит от бед,
На всякий несчастный случай готов у него ответ.
Под теплою кровлей хлева покойся в ненастный день,
Хоть вправо беги, хоть влево - докуда ведет плетень,
А лучше - беги туда же, куда впереди овца,
Собой украшай пейзажи и многим смягчай сердца.
Природа, однако, толком не может свести концы:
Бывает, рожденный волком имеет душу овцы.
Бывают и те, кто шкуру курчавую для игры
На волчью свою фигуру напялил лишь до поры.
Задумывал притвориться, стерпеть и собак, и ложь,
До времени покориться, но время пришло - и что ж?
Коварный сюрприз натуры не ведающим о том -
Опасность овечьей шкуры, срастающейся с хребтом!
А стая... Что значит стая? Исследуем без прикрас.
Мораль у нее простая - не с нами, так против нас.
И сила в ней есть, и твердость, и ровная поступь лап.
О стайная эта гордость! Пусть даже ты мал и слаб -
Ты наш, ты собрат, ты воин, ты вставший плечом к плечу!
Не можешь быть недоволен, без права на "не хочу".
Не пес, не пастух, не случай, но, свой до концов клыков,
Командует стаей лучший из лучших ее волков.
Верны и надежны фланги, едины порыв и пыл,
Однако, чем выше в ранге, тем хуже прикрыт твой тыл:
В семье малыши игривы, а в стае они молчат,
Но сверлят седой загривок шальные глаза волчат,
И нет вожаку пощады, когда промахнется он!
Ведь стая - она не стадо, щадить - не ее закон.
Но с детства я выбрал тропку от общей тропы вдали,
И мне задавали трепку, но выправить не могли.
"Ах, как это все некстати!" - вздыхает моя родня,
Но я не желаю - в стаде. И стая - не для меня.
Но я не желаю власти - своей или над собой,
Мне чужды восторги части, сливающейся с толпой.
Не часть и не половина - я целый, и в этом суть!
Мне горы прикроют спину, мне звезды укажут путь.
И я выхожу из круга, и я удаляюсь прочь.
Одна у меня подруга - холодная злая ночь.
Одна у меня морока - достойно встречать зарю.
Одна у меня дорога - которую сам торю.



Нестеренко

[Akrill]

Этот витязь бедный
Никого не спас,
А ведь жил он в первый
И последний раз.
Был отцом и мужем
И – судьбой гоним -
Больше всех был нужен
Лишь своим родным...

От него осталась
Жажда быть собой,
Медленная старость,
Замкнутая боль.
Неживая сила,
Блики на воде.
А еще – могила.
Он не знает, где...



Из книг Бушкова

[Akrill]

Теория относительности
1
Пятидесятипушечный фрегат
Избороздил моря и океаны;
И огненный тропический закат,
И стылые норвежские туманы
Знакомы морякам. Помногу дней
Их рвали штормы и томили штили;
Они ходили в Лондон и Сидней,
В Бомбее и Кейптауне гостили.
Видали устья рек и пики гор,
Стояли у Таити и Ямайки,
Их минаретами встречал Босфор,
Их в Бостоне приветствовали чайки.
Пересекли экватора черту
Не раз; видали идол Мумбы-Юмбы...
2
И вот фрегат в очередном порту
Пришвартовался у причальной тумбы.
Был ранний летний вечер. Вдалеке
Белели паруса рыбачьих лодок;
Сошедшие на берег в кабаке
Глотали ром и тискали молодок;
На полубаке вахтенный скучал,
Порою доносились птичьи крики,
Волна лениво билась о причал,
Дробя о сваи солнечные блики,
Играя ими у крутых бортов;
Мальчишки местные ныряли с мыса...
3
Цепляясь коготками за швартов,
На борт фрегата прошмыгнула крыса.
Застыла, уши навостря на звук
(То вахтенный матрос бурчал угрюмо),
И юркнула в полуоткрытый люк,
Спускаясь в темные глубины трюма.
Во мгле стреляя бусинками глаз
И чутко обоняние настроя,
Там крыса сухопутная тотчас
Столкнулась с корабельною сестрою.
Та родилась на этом корабле,
Как дед, и прадед - до шестого предка,
И сроду не ступала по земле
(Она и трюм-то покидала редко).
О чем же под покровом темноты
Беседуют они? Сейчас открою.
4
"Привет тебе!" "Привет! Откуда ты?"
"Из города." "А что это такое?"
"О, город - это все! Он так велик!
Как утверждает большинство учений,
Он бесконечен, вечен, многолик!
Он полон жизни, тайн и приключений!
Хоть я уже немало прожила,
Но не скажу, что побывала всюду -
Хоть даже добиралась до Стола
В Магистратуре; нюхала Посуду
У Бургомистра; также в Арсенал
Я проникала - там хранятся Бомбы;
Я даже раз переплыла Канал
И под Тюрьмой спускалась в Катакомбы.
Но это несъедобно все, хотя
И интересно; Склады и Пекарни -
Вот рай земной! Резвишься, как дитя!
Я знаю и проходы к Сыроварне...
Двуногих очень много. Иногда
Они опасны - впрочем, даже слаще
С опасностью добытая еда.
Коты несут погибель много чаще -
За что Господь разгневался на нас
И создал это дьвольское племя?
Но мы их скоро выведем, как класс -
Вот славное тогда настанет время!
На днях я поселилась в Сундуке,
Квартирка - прелесть! Теплая, сухая.
Сундук находится на Чердаке...
5
Морская крыса слушала, вздыхая
(Она не знала даже слова "сыр"),
И наконец воскликнула без лести:
"Счастливая! Ты видела весь мир!
А я, представь, всю жизнь торчу на месте!"



Нестеренко

[Akrill]

Опять ожигаешь, мне хочется сна и покоя,
А раньше казалось – к великому чуду причастна.
Мой зимний цветок, это ты меня сделал такою –
Безмерно усталой, несчастной, несчастной, несчастной.

Мой зимний цветок, я боюсь, я боюсь просыпаться,
Опять столкновенье времен и пространств разобщенность,
Нас нет в этом доме, снега на постелях дымятся.
Мой зимний цветок, обреченность моя, обреченность.

Мой зимний цветок, я боюсь этой странной свободы:
Ночных пустырей, обрамленных корнями седыми,
Где куклы стеклянные водят свои хороводы.
И я между ними. Ты видишь – и я между ними.

Осколки сознанья, свечей непременно тринадцать,
Дремотные духи, живущие в сонном органе.
Твои лепестки и мои обожженные пальцы.
Мой зимний цветок, я на грани, на грани, на грани...

[Akrill]

Отражения, кривляясь,
Вырываются на волю,
Хладнокровно улыбаясь
Или плача, но без боли...
Зеркала следят за нами,
Научившись даже слушать,
Быть и мыслями, и снами,
Искажая наши души.
Тонут в зеркале желанья,
Замедляются движенья...
Нас отдали на закланье,
Нас поймали отраженья...



Rain

[Akrill]

Не строй у дороги себе избы:
Любовь из дома уйдёт.
И сам не минуешь горькой судьбы,
Шагая за поворот.

Идёшь ли ты сам, силком ли ведут —
Дороге разницы нет!
И тысячи ног сейчас же затрут
В пыли оставшийся след.

Дорога тебя научит беречь
Пожатье дружеских рук:
На каждую из подаренных встреч
Придётся сотня разлук.

Научит ценить лесного костра
Убогий ночной приют...
Она не бывает к людям добра,
Как в песнях про то поют.

Белёсая пыль покрыла висок,
Метель за спиной кружит.
А горизонт всё так же далёк,
Далёк и недостижим.

И сердце порой сжимает тоска
Под тихий голос певца...
Вот так и поймёшь, что жизнь коротка,
Но нет дороге конца.

Следы прошедших по ней вчера
Она окутала тьмой...
Она лишь тогда, бывает добра,
Когда ведёт нас домой.



Из книг Семеновой

[Akrill]

Небеса далеки и незримы:
Нам до них ни рукой, ни крылом.
Одиноки мы и гонимы,
И у каждого в прошлом слом.

Ни к чему... К небесам не стремимся:
Жилы раньше без стай облаков.
Может, в будущем, если родимся,
Будем парой суровых волков?

В небе боги, а нам – буреломы,
Склоны, овраги и норы...
И не надо нам райской истомы,
Со святыми с зачатья в ссоре.

Шкурой серой и хищным смрадом
Распугаем лесной народ...
Если выбор меж раем и адом –
Выбираем флажков хоровод.



Алтынбаева Наталья

[Akrill]

В стороне от прочих разных,
Тривиальных и непраздных,
Но вообще однообразных,
Притаившихся во мгле,
Ты, не втискиваясь в рамки -
Как написано в программке -
Жил в своем фамильном замке,
Старом замке на скале.

В Камелоте, в Эльсиноре,
С юных лет с судьбою споря...
А внизу шумело море,
Не стихая и к утру,
Черный ворон плыл над пашней,
Лютый ветер выл над башней,
И все злей и бесшабашней
Ты закручивал игру.

По наследственному праву
Отвоевывая славу
У залившего отраву
Прямо в ухо короля -
Что там было, в этом ухе?
Может, яд, а может, слухи,
Или что-то в этом духе,
Что не редкость у руля.

Умный действует не шпагой,
А исписанной бумагой,
Только ты, с твоей отвагой,
Поступал наоборот,
Нанося удары в спешке,
Подставлял друзей, как пешки,
В сардонической усмешке
Искривляя тонкий рот.

Не решив проблемы разом,
Ты задействовал свой разум,
Но косил безумным глазом
И метался, как в бреду -
В Эльсиноре, в Камелоте
Ты запутался в комплоте,
Кто там воет на болоте,
Предвещая нам беду?

Кто там прав был изначально -
Больше не принципиально,
Все теперь, как ни печально,
Кровью залиты одной.
Трон не нужен, месть нелепа,
И не выпросишь у неба
То, что сам отбросил слепо,
Не стоявший за ценой.

Свистнут стрелы в щель бойницы,
Звякнет цепью мрак темницы,
Не добраться до границы -
Нет ни царства, ни коня.
Ах, мой принц, походкой шибкой
Ты гонялся за фальшивкой,
Наша жизнь была ошибкой -
Понимаешь ли меня?

То ли автор был бездарен,
То ли критик так коварен,
То ли зритель благодарен
Лишь тогда, когда смешно,
Но на этом карнавале
Нам призов не даровали,
И винить других в провале
Бесполезно все равно.

Не для нас порхают феи,
Не для нас поют Орфеи,
Мы не влезли в корифеи
Всех художеств и наук.
Прочь уходит композитор,
Грим смывает инквизитор,
И мой череп реквизитор
Убирает в свой сундук.



Нестеренко

[Akrill]

Призрак давних эпох, навевающих сон,
Эхо стихших шагов, уходя в небосклон,
Бороздящее тьму на рассвете.
Легкий шелест листвы, рокот теплой волны,
Тишина подземелий и грозы весны –
В колыбель приходящие к детям.

Оберег и броня теплых маминых рук,
Вереница событий, друзей и подруг,
Первый враг, что понять так непросто.
Поле, лес и луна – в облаках и в реке,
Лето, осень, весна, льдинка на языке –
Это в памяти держит подросток.

Уходящая юность, груз новых забот,
Сны, печали, усталость, кровь, слезы и пот,
Смех и горе, ответы, вопросы...
Дуновение смерти за чьей-то спиной
И любовь, что поможет остаться собой, -
Так внезапно становишься взрослым.

Новый груз новостей, треволнений и бед,
Череда поражений, ничьих и побед.
Первый волос седой на макушке.
Все, что в жизни узнал, уже можно забыть,
Все равно эти знания не применить –
И грустят старики и старушки.

Нет ни сна, ни печали, лишь молкнут шаги,
В воду бросили камень, погасли круги,
Только души в единое слиты.
Вновь ушел в дальний путь призрак давних эпох,
И в молчанье холодных застывших веков
Пыль заносит могильные плиты.

[Akrill]

Жизнь есть борьба, обреченная на поражение:
С обществом, с телом, с природой, с абсурдом реальности -
Вроде бы нонсенс. Бессмысленное напряжение
Сил. Исполнение некой ненужной формальности.

Слишком упрямы различные факты и фактики!
Строишь ли здания или слагаешь элегии,
Если мы где-нибудь как-то и выиграем в тактике,
То все равно ведь потом проиграем в стратегии.

Все результаты - ничто с точки зрения вечности,
Все, что создашь, поглотят энтропия и трение.
Жизнь изначально бессмысленна в силу конечности,
Сгинет не только творец, но, увы, и творение.

Что же нам делать и где же искать утешения?
В общем-то, негде. Лишь только одно и поведаю:
В поезде даже за восемь секунд до крушения
Можно еще наслаждаться приятной беседою.



Нестеренко

[Akrill]

Не веря в это, они полюбили,
Боялись сами себе признаться.
Они такими глупыми были -
Им просто навилось целоваться.
Им почему-то хотелось быть вместе:
Видеть друг друга, слышать голос...
Она не стала его невестой,
Он просто уехал, увез его поезд.
Но время залечит сердца печаль,
И двое влюбленных поправятся быстро.
И это разумно, но, Боже, как жаль,
Что гаснут любви волшебные искры.



Танаков Кирилл

[Akrill]

Я когда-нибудь стану героем, как ты.
Пусть не сразу, но всё-таки я научусь.
Ты велел не бояться ночной темноты.
Это глупо — бояться. И я не боюсь.

Если встретится недруг в далёком пути
Или яростный зверь на тропинке лесной —
Попрошу их с дороги моей отойти!
Я не ведаю страха, пока ты со мной.

Я от грозного ветра не спрячу лицо
И в суде не смолчу, где безвинных винят.
Это очень легко — быть лихим храбрецом,
Если ты за спиною стоишь у меня.

Только даром судьба ничего не даёт...
Не проси — не допросишься вечных наград.
Я не знаю когда, но однажды уйдёт
И оставит меня мой защитник, мой брат.

Кто тогда поспешит на отчаянный зов?
Но у края, в кольце занесённых мечей,
Если дрогнет душа, я почувствую вновь
Побратима ладонь у себя на плече.

И такой же мальчонка прижмётся к ногам,
Как теперешний я, слабосилен и мал,
И впервые не станет бояться врага,
Потому что героя малец повстречал.



Из книг Семеновой

[Akrill]

Рыцарь несется ночною порой,
Меч у бедра и доспеха звон, -
Вот уже близко, за этой горой,
Замок его – Камварон.
Долго я странствовал, бился с врагом,
За короля кровь лилась из ран...
Славой увенчан, вернусь я в дом,
Жди, я приду с утра.
Конь захрапел и подал назад,
Рыцарь поднял свой лазурный щит.
Кости белы и пусты глаза -
Призрак пред ним стоит.
Смерть? Что ж, посмотрим мы, чья возьмет!
Вспыхнул клинок, предвкушая бой.
Прежде чем трижды петух споет,
Схватимся мы с тобой! -
Сталью о сталь зазвенела ночь,
В прах обратились и щит, и броня,
Сколько ни бились – Смерти невмочь
Рыцаря сбить с коня!
Крик петуха – словно клич в бою
Тут прогремел, разрывая мрак.
Смерть опустила косу свою:
Дело решим не так!
Бросим же кости, пусть им решать,
Коль победишь – уходи, как есть!
Бросили. Смерти упало “пять”,
Рыцарю выпало “шесть”.
Мчись же, лети, загоняй коня.
Сколько б ни кануло в бездну дней -
Ты никогда не найдешь меня.
И не вернешься к ней!

[Akrill]

Когда, восстанет род на род,
За преступление отмщая,
Попомнят люди чёрный год
И внукам кротость завещают.

Коль чести нет, пусть лютый страж –
Надёжный страх — прочистит разум!
И потому обычай наш —
Платить за всё. Сполна. И сразу!

...Но всё ж противится душа
И жалость гасит гнев наследный...
Убить легко. А воскрешать —
Сей светлый дар нам свыше не дан...

Окончен бой. Свершилась месть...
Но как на деле, не для виду,
Черту под прошлое подвесть,
Забыв про древнюю обиду?

Как станешь ты смотреть в глаза
И жить забор в забор с соседом,
Над кем всего лишь день назад
Хмельную праздновал победу?

Чтоб не тянулась эта нить,
Сплетаясь в саваны для гроба,
Быть может, лучше всё простить?
И не отмщать? И жить без злобы?..

...Попробуй это докажи
Тому, чей сын уже не встанет!
А те, кого оставил жить,
Тебя же вздёрнут на аркане...



Из книг Семеновой

[Akrill]

На могилах стихают столетий шаги.
Здесь давно примирились былые враги.
Их минует горячечных дней череда:
За порогом земным остаётся вражда,
И ничтожная ревность о том, кто сильней,
Растворилась в дыму погребальных огней.
Об утраченных царствах никто не скорбит -
Там, где Вечность, не место для мелких обид.

...А наследников мчит по земле суета,
И клянутся, болезные, с пеной у рта,
На могилах клянутся 6 безумном бреду
До последнего вздоха продолжить вражду:
Неприятелей давних мечу и огню
Безо всякой пощады предать на корню
И в сраженьях вернуть золотые венцы…
Ибо так сыновьям завещали отцы.


Из книг Семеновой

[Akrill]

Насколько в тему...

_________________________________________________


Когда простым и нежным взором
Ласкаешь ты меня мой друг,
Необычайным цветным узором
Земля и небо вспыхивают вдруг.

Веселья час и боль разлуки
Хочу делить с тобой всегда.
Давай пожмем друг другу руки –
И в дальний путь на долгие года.

Мы так близки, что слов не нужно,
Чтоб повторять друг другу вновь,
Что наша нежность и наша дружба
Сильнее страсти, больше чем любовь.